«Неопределенность как основной вызов для внешней политики России»

Ключевые слова: неопределенность, внешняя политика России, мировой порядок.

Неопределенность, то есть дефицит точной информации о текущих и будущих событиях, всегда была важным фактором международных отношений. Высокую роль «тумана войны» ещё в XIX   в. подчеркивал К. фон Клаузевиц в своем знаменитом трактате

«О войне». Однако вплоть до 1991 г. неопределенность сохранялась на приемлемом уровне. То есть при принятии решений главы государств могли опираться на чёткие факты, которые в целом достоверно отражали реальную обстановку.

Ситуация изменилась в конце XX в. После распада Ялтинско-Потсдамской системы в мире активизировались процессы, резко повышающие уровень неопределенности. За прошедшие 25 лет эти процессы стали полноценными долгосрочными тенденциями, определяющими контуры будущей системы международных отношений.

Во-первых, в мире отсутствует консенсус относительно «правил игры», внутренней логики современных международных отношений. Преобладают две основных точки зрения. Согласно первой, доминирующей на Западе, история линейна и движется в сторону всеобщей демократизации. Либеральные ценности носят универсальный характер и должны быть распространены по всему миру.

США и их союзники рассматривают себя как наиболее прогрессивную часть человечества, на которую возложена задача по продвижению демократии в странах, находящихся на «неправильной стороне истории»1. Причем для достижения этой цели допускается применение любых доступных средств.

Однако не всего государства согласны с подобным видением международных отношений. Согласно второй точки зрения, которой придерживается большинство стран, не относящихся к коллективному Западу, современный мир многообразен. Разные общества имеют различную историю и культуру, а такие понятия, как «государственный суверенитет» и «национальные интересы» продолжают лежать в основе мирового порядка. Только взаимное уважение  и готовность к диалогу, поиску компромисса на основе признания политического, экономического, культурного и т.д. разнообразия позволяет стабилизировать систему международных отношений.

В итоге разные акторы по-разному понимают «правила игры», по-разному определяют меру возможного, допустимого и недопустимого поведения. То, что одним государствам представляется вполне нормальным, оказывается абсолютно неприемлемым для других стран, которые воспринимают действия первых не только как угрозу национальным интересам, но и как попытку дестабилизировать систему международных отношений в целом. В итоге в отсутствии консенсуса относительно «правил игры» борьба между различными акторами разворачивается за определение этих самых правил.

Во-вторых, с 1991 г. наблюдается резкое комплексное усложнение международных отношений, которое носит как количественный, так и качественный характер. Количественное усложнение проявляется в увеличении числа акторов. С момента распада Ялтинско-Потсдамской системы в  мире  появились  новые  государства  и международные организации, ставшие полноправными членами мирового сообщества (с 1991 г. число членов ООН увеличилось на 36 государств), обладающие собственными интересами и позициями, которые теперь приходится учитывать. Однако еще большую проблему представляет рост числа непризнанных или частично признанных образований (с 1991 г. их число увеличилось на 8 шт.). Их существование не только несет в высокий конфликтогенный потенциал, но и является важнейшим дестабилизирующим фактором ввиду динамичности как их собственных позиций, так и позиций других заинтересованных государств. Наконец, за последние четверть века резко возросла роль нетрадиционных акторов (ТНК, НПО, террористических организаций и т.д.), способных оказывать непосредственное влияние на международные отношения.

Качественное усложнение проявляется в возникновении новых сфер взаимодействия, и в расширении и углублении уже существующих. В итоге связи между различными субъектами стали более сложными и интенсивными. Сейчас уже невозможно пожертвовать одним аспектом взаимодействия  ради  достижения  преимущества в другом без риска понести серьезные издержки. Падение «железного занавеса», глобализация, НТП создали ситуацию глобальной взаимозависимости. Стабильность стала гораздо более хрупкой, чем раньше. Любое изменение может вызвать цепную реакцию последствий, способных оказать влияние на всю систему международных отношений в целом. В результате для решения большинства проблем сугубо национальный подход оказывается недостаточным. Требуется координация усилий, что расширяет пространство для политического маневрирования и увязки различных вопросов.

В-третьих, в этих условиях происходит диффузия силы в международных отношениях. Раньше сила оценивалась, прежде всего, исходя из количества и качества внешнеполитических ресурсов, которые определяли способность того или иного субъекта влиять на мировой порядок.  Исторически  число  влиятельных  акторов, от позиции которых зависело решение ключевых вопросов международной повестки дня, было невелико. Они обладали примерно равным потенциалом между собой и при этом существенно опережали другие страны. Именно такие акторы в конечном счете и являлись гарантами стабильности системы международных отношений. Сегодня же сила определяется не по соотношению ресурсов, а по степени влиятельности актора. Сегодня для оказания воздействия на международные отношения не нужно обладать высокими показателями комплексной мощи. Достаточно иметь возможность определяющего влияния на какую-нибудь отдельную сферу взаимодействия, поскольку в условиях глобальной взаимозависимости существенные изменения в одной  области  неизбежно  скажутся  на всей системе международных отношений в целом. Это приводит к снижению роли комплексной мощи (один факторов, подрывающих гегемонию США) и появлению большого количества «центров

силы». В результате снижается не только значимость применения силы (чем больше субъектов обладают примерно равными возможностями, тем меньше эти возможности ценятся), но и стабильность мирового порядка в целом.

В-четверых, важнейшую роль в росте неопределенности играет ускорение социального времени. За одинаковый промежуток времени сегодня происходит гораздо больше событий, чем еще несколько лет назад. С одной стороны, это приводит к необходимости как можно более быстрого принятия решений, к сокращению времени на анализ и обдумывание. С другой стороны, уменьшается жизненный цикл информации, то есть тот срок, когда те или иные данные соответствуют действительности и могут иметь практическую ценность. Ускорение социального времени формирует ситуацию, при которой лидеры государств вынуждены  принимать решения на основе уже устаревшей информации в условиях изменившейся ситуации без возможности анализа и обдумывания.

В-пятых, глобализация и распространение современных технологий создали критическую информационную перегруженность. Это привело к увеличению массива данных. Их стало настолько много, что определить, какие факты соответствуют действительности, какие являются преднамеренной, а какие непреднамеренной дезинформацией, сейчас крайне затруднительно. Нужно учитывать не только характер источника информации,  но  и обстановку, в которой она появилась, а также целевую аудиторию того или иного сообщения. В этих условиях снижается уверенность, что та информация, которая считается достоверной, на самом деле соответствует действительности.

Вышеперечисленные процессы приводят к стремительному росту неопределенности международных отношений. Дефицит информации о настоящем и будущем становится ключевым фактором современного и будущего мирового порядка. Количество и, главное, качество достоверных сведений в долгосрочной перспективе будет неуклонно сокращаться, что превращает неопределенность в основной вызов для внешней политики всех акторов, в том числе и России.

С  одной  стороны,  неопределенность   представляет   угрозу.   В условиях дефицита точных данных о текущих и будущих событиях политическое руководство теряет понимание того, что же происходит в мире и какие последствия будет иметь то или иное решение. Лидеры вынуждены опираться не на достоверную информацию,

а на предположения и допущения. В итоге риск неадекватного восприятия действительности, когда реальные угрозы и возможности оказываются незамеченными, а внимание концентрируется на вопросах, которые являются плодом искаженного восприятия, резко увеличивается. Такая ситуация с высокой долей вероятности приведет к серьезным внешнеполитическим просчетам, ставящим под угрозу национальные интересы.

Стремительно увеличивается вероятность появления т.н. «черных лебедей». Высокая неопределенность снижает эффективность анализа и прогнозирования, следовательно, роль событий, происходящих вне зависимости от воли акторов и неожиданно для них, возрастает. В условиях неадекватного восприятия действительности подавляющим большинством субъектов развитие событий приобретает собственную динамику, не подконтрольную ни одному участнику. Причем «черные лебеди» являются одновременно и результатом неопределённости международных отношений, и фактором, увеличивающим её, поскольку акторы будут вынуждены реагировать на происходящие изменения, не имея четкого представления ни об их природе, ни о возможных сценариях развития событий.

Отсутствие точных сведений о настоящем и будущем подрывает стабильность на всех уровнях системы международных отношений. В этих условиях акторы будут с большей степенью вероятности допускать развитие событий по неблагоприятному сценарию, что приведет к завышению значимости собственных интересов и опасности угроз. Резко увеличится стремление государств радикально разрешить противоречия в свою пользу силовым путём. Такая ситуация может создать «дилемму безопасности» глобального порядка, когда стремление одного субъекта обеспечить свои интересы будет восприниматься другими как прямая угроза.

Высокая степень неопределённости, таким образом, резко увеличит конфликтогенность международных отношений. Даже если между акторами отсутствует реальный антагонизм противоречий, неадекватное восприятие действительности политическим руководством и основанные на нем решения приведут к тому, что такие противоречия возникнут. То есть не реальность будет определять восприятие, а восприятие будет формировать реальность. В отсутствии чёткой информации о настоящем и будущем, а также в условиях глубокого кризиса доверия между основными субъектами государства будут воспринимать друг друга не как партнеров, а как потенциальных противников. Сотрудничество будет постепенно сменяться конкуренцией и даже противостоянием на фоне неуклонного сокращения пространства для диалога, мирного разрешения существующих противоречий.

С другой стороны, рост неопределённости даст России уникальное «окно возможностей» нарастить свое влияние на международной арене и компенсировать дефицит других внешнеполитических ресурсов. Наша страна обладает уникальным опытом существования на протяжении столетий в условиях перманентной внешней угрозы, как реальной, так и потенциальной, управления кризисами и их урегулирования. Это делает Россию обладателем такого редкого ресурса, как способность снижения неопределенности. Этот ресурс опирается на крайне прагматичный, реалистичный взгляд на международную обстановку, глубокий анализ событий и способность прогнозировать их возможное развитие. Наша страна может стать основным поставщиком стабильности в будущем крайне неопределенном мире.

Однако, чтобы воспользоваться «окном возможностей» и минимизировать риски, связанные с неопределенностью, Россия должна быть готова произвести некоторые изменения в своей политике. Прежде всего, речь идет о том, что собственное развитие страны,  её экономики, человеческого капитала должно стать приоритетным направлением для политической элиты. Именно стабильная внутренняя ситуация, достаточность широкого спектра ресурсов позволят снизить угрозы, которые таит в себе неопределенность, создадут прочную базу, на основе которой наша страна сможет реагировать на происходящие в мире изменения.

Необходимо формирование чёткой внешнеполитической стратегии. Сейчас, как отмечает Д. Тренин, Россия переживает переходный период, когда прежний план А (интеграция в евроатлантическое пространство) и план Б (создание евразийского объединения) провалились, а новая стратегия ещё не выработана. Нашей стране нужно поставить перед собой четкие цели, сформировать ясную идеальную картину того, к чему мы стремимся. При этом Россия должна быть готова к разного рода «черным лебедям», уметь эффективно реагировать на них в рамках общей стратегии и извлекать из них пользу для достижения поставленных целей.

Наконец, особое внимание следует уделить развитию аналитической деятельности. Речь идёт как о практической, так и о теоретической работе. На практическом уровне требуется в каждом ведомстве

поднять эффективность существующих аналитических подразделений или в случае их отсутствия создать таковые. Причём анализ должен носить как тактический (то есть, что происходит сейчас), так   и стратегический (что может произойти в будущем). Для этого требуется привлечение высококвалифицированных аналитиков с профильным образованием. На теоретическом же уровне необходимо разработать адекватные современным требованиям методы анализа информации с активным использованием компьютеров и математических методов. Важно уделять пристальное внимание работе с информацией, анализу и прогнозированию в рамках высших учебных заведений.

Таким образом, неопределенность в долгосрочной перспективе будет главным вызовом для внешней политики России. Тем  не менее надо помнить, что она несёт в себе не только угрозы, но и открывает перед нашей страной новые возможности, которые нужно использовать.

Список использованных источников

1. Тренин Д.В. Россия и мир в XXI веке. – М.: Издательство «Э», 2015. – 384 с.
2. Хрусталев М.А. Анализ международных ситуация и политическая экспертиза: Учеб. пособие для вузов. – М.: «Аспект Пресс», 2015. – 208 с.
3. Lewis P. Obama: Russia’s actions in Ukraine put Putin on the “wrong side of history” / Paul Lewis // The Guardian. – 2014. – March, 3.