«К вопросу о роли глобального гражданского общества как автора современной системы международных отношений»

Однако именно сейчас появились новые факторы, которые по иному заставляют рассматривать сущность современного гражданского общества.

В современном мире происходят многоуровневые и сложные глобализационные процессы, которые, качественно трансформируя практически все сферы жизнедеятельности, влияют и на институт гражданского общества. Бурное развитие и децентрализация коммуникационных технологий, привели к появлению новой разновидности гражданского общества — того феномена, который западные политологи окрестили «глобальным гражданским обществом». Поэтому целью данной статьи является исследование подходов западных ученых к сущности данного феномена и той роли, которую он играет в современной политической системе.

Современное индустриальное общество, меркантилизм и злоупотреблению властью, ряд острых социальных проблем, которые не удавалось разрешить традиционными методами — все это подтолкнуло гражданское общество как институт политической системы к своему эволюционному скачку. Почему именно сейчас? В мире ведь всегда хватало неразрешенных проблем. В большинстве стран, элементам гражданского общества определенный срок не хватало своих собственных каналов связи, средств массовой информации. Будучи изолированным в рамках собственных национальных границ, они достаточно редко проводили интеракции с внешней средой, не сотрудничая с коллегами из других стран. То, что мы сейчас называем «движением неправительственных организаций» («NGO Movement») началось в середине прошлого века. Сфера деятельности неправительственных организации (НПО), которые составляют сердцевину глобального гражданского общества, сегодня охватывают граждан и национальные группы интересов во всех сферах человеческой деятельности. Их возросшее количество и значительно увеличившиеся возможности в немалой степени связаны с развитием коммуникационных технологий [4]. Как уточняет голландский социолог К. Хамелинк, «Мы видим новые явления, возникающие на мировой арене — глобальное гражданское общество, которое лучше, совершеннее выполняет свои функции за счет работы неправительственных организаций [5, с. 5—8]. Новые коммуникационные технологии в настоящее время облегчили общение между отдельными национальными гражданскими обществами в мира, особенно в областях соблюдения прав человека, защиты прав потребителей, мира, гендерного равенства, расовой справедливости и защиты окружающей среды. Неправительственные организации стали самым важным воплощением этой новой силы в международных отношениях. Таким образом, развитие коммуникационных технологий значительно преобразовало потенциал глобального гражданского общества, в контексте создания развитой системы «коалиций и сетей» для реализации своих функций в контексте, например, защиты тропических лесов, движения за права человека, борьбы с торговлей оружием, созданием системы альтернативных новостей, и планетарных компьютерных сетей.

Продолжающийся рост и влияние глобального гражданского общества сталкиваются с двумя фундаментальными проблемами: повышение монополизации глобальных информационных и коммуникационных транснациональных корпораций, а также увеличение разрыва между информационно богатыми и информационно бедными категориями населения в мире. Создание глобальной компьютерной сети в принципе разрешает первую проблему, но делает необходимым решать задачу по распространению соответствующих технологических решений, чтобы преодолеть вторую. Хамелинк отметил, что сверх полномочия, что препятствует деятельности гражданского общества на национальном уровне и его приобщению к глобальным структурам — это то, что рынки и правительства все также контролируют большую часть коммуникационных потоков на глобальном уровне. Правительство по-прежнему монополизируют огромную часть телекоммуникационных потоков. Более того, несколько огромных корпораций в настоящее время доминируют в мире средств массовой информации. Если нынешние тенденции сохранятся, ученый предсказывает, что на рубеже веков «пять или десять корпоративных гигантов будут контролировать большинство влиятельных газет в мире, журналы, книги, телевизионные станции, фильмы, записи и видеокассеты» [2, с. 805]. Телекоммуникационная инфраструктура и сети передачи данных также должны будут быть включены в сферу управления этих корпораций. Сегодня так называемые «лорды глобальной деревни» — огромные корпорации, которые «реализуют гомогенизирующую власть над идеями, культурой и торговлей, чем когда-либо в истории». Ни Цезарь, ни Гитлер, ни Франклин Рузвельт, ни Римский Папа, никогда не аккумулировали так много силы и полномочий, чтобы создавать и распространять информацию, от которой зависит принятие всевозможнейших решений» [2, с. 807].

Почему это происходит? Наиболее фундаментальной причиной является то, что полностью интегрирован корпоративный контроль производства и распространения средств массовой информации и он приносит огромные прибыли и создает огромные корпоративные империи. Уже более двух третей рабочей силы США в настоящее время так или иначе связаны с использованием информационных технологий [3]. Почти половина валового национального продукта из 14 наиболее промышленно развитых стран, и одна четверть всех международной торговли, исходит от оказания информационных услуг. Телекоммуникационные услуги выросли на 800 процентов во всем мире за 1980-е годы [7, с. 11]. Рост в этом секторе ускоряется, и это не удивительно, что несколько крупных корпораций сейчас преобладают в потоке мировой информации. Тем не менее, создание глобальных информационных сетей открыли широкие возможности для возникновения глобального гражданского общества: она стали основным инструментом и механизмом его деятельности.

Именно благодаря этому глобальное гражданское общество, по мнению многих аналитиков, способствует расширению верховенства законов, цивилизованности общества за пределы национальных границ. Для своих наиболее радикальных сторонников, глобальное гражданское общество означает политическую эмансипацию, расширение прав и возможностей отдельных лиц и расширение демократии в целом в мире. Мэри Калдор, например, утверждает, что окончание холодной войны «позволило сделать процесс международных отношений и участия граждан и групп граждан на международном уровне более близким», а не лишь прерогативой правительства [8, с. 13]. Для Джона Кина, «новое демократическое мышление — как часть теории глобального гражданского общества — требуется перед лицом растущего отсутствия подотчетности системы глобального управления» [9, с. 126]. За последние 15 лет кажется, что международные отношения были преобразованы и не являются более сферой насилия и конкуренции и не представляют собою «войну всех против всех», они стали сферой транснациональных ценностей и транснациональных акторов, что позволяет больше возможностей влиять на эгоистичные и узкие интересы национальных элит. Аналитики глобального гражданского общества утверждают, что новый нормативный и этический порядок демонстрирует ослабление влияния суверенного государства, занятого национальными проблемами. Как отметил Жан Гругель: «Глобальное гражданское общество представляет собой попытку смешать нормативную теорию с международными отношениями» (в том смысле, что выступать их регламентатором) [4]. М. Калдор утверждает: «новый смысл гражданского общества предполагает собою более широкие возможности для реализации интересов отдельных индивидов» [8, с. 143]. Каждая политическая группа, политическая партии, НПО, государственные и местные органы власти заняты развитием международных связей. Почему это, что международные связи имеет такую привлекательность для отдельных лиц и групп, которые занимаются политикой профессионально или наоборот — с целью защиты собственных прав и интересов? Для представителей национальных гражданских обществ это могут быть просто так называемые «иностранные пикники» («the foreign junkets») и возможность путешествовать в рамках оплаченных международными организациями суточных расходов. Для других, это возможность путешествовать с меньшими барьерами и визовыми ограничениями. Для третьих, это дешевизна авиабилетов и массовых коммуникаций.

Однако, сегодня снижение внутреннего политического участия и рост международной активности со стороны гражданских структур, похоже, являются разными проявлениями одного и того же процесса. В международной сфере ранее доминировал принцип реальной политической борьбы за власть, в то время как внутренние взаимоотношения рассматривались как борьба за определенные социальные потребности. Сейчас ситуация изменилась в корне: внутренние потребности становиться реализовать все более тяжелее без обращения на международную арену.

Для теоретиков глобального гражданского общества, эти негосударственные субъекты, которые направляют свою деятельность на преодоление эмпирического и этического разрыва между внутренней политической сферой и международной и составляют квинтэссенцию глобального гражданского общества. Как уточняет Джессика Мэтьюз в своей статье «Смещение власти», со времен окончания холодной войны происходит смещение, «дистрибуция» власти от национальных правительства к глобальному гражданского обществу [10]. Наиболее важные эмпирической тенденцией после окончания холодной войны есть формирование и развитие именно глобального гражданского общества, потому что именно этот участник политической системы несет с собой новые альтернативы и новые способы ведения политики и установления политических и моральных ценностей современного мира. Как комментирует ситуацию Анна Флорини: «Система национальных государств, которые управляют миром на протяжении веков, не является вечной, как впрочем — государства нельзя просто так сместить. Сейчас, однако, эта система меняется, и одно из самых драматических изменений касается все более возрастающей роли транснационального гражданского общества в мировой политической системе.

Список литературы:

Аристотель Политика // Аристотель. Сочинения: в 4 т. — М.: Мысль, 1986 — Т. 4. — С. 375—644.

Bagdikian B. The Lords of the Global Village. — The Nation, 1989. — 1203 p.

Computer and Internet Use At Work Summary (Economic News Release) / Bureau of Labour Statistics // United States Department of Labour [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL: http://www.bls.gov/news.release/ciuaw.nr0.htm (дата обращения 20.03.2013).

Grugel J. and Piper N. Global governance, economic migration and the difficulties of social activism. International Sociology. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL: http://iss.sagepub.com/content/26/4/435 (дата обращения 18.02.2013).

Hamelink j. Global Communication: Plea for Civil Action. — Stockholm: Royal Academcy of Sciences, 1991. — P. 5 — 8.

International Encyclopedia of Communications, Yearbook of International Organizations. — Munich: K.G. Saur, 1987, Volume 1, Appendix 7, Table 4. — 734 p.

Jussawalla Meheroo Can We Apply New Trade Rules to Information Trade? // International Information Economy Handbook. — Springfield, VA: Transnational Data Reporting Service, 1985. — 215 p.

Kaldor M. Global Civil Society: An Answer to War / M. Kaldor. — Cambridge: Polity Press, 2003. — 283 p.

Keane J. Global Civil Society? (Contemporary Political Theory). — L. : Cambridge University Press, 2003. — 236 р.

Mathews J. Power Shift // Forign Affairs. — 1997 [Электронный ресурс]. — Режим доступа . — URL: http://www.foreignaffairs.com/articles/52644/jessica-t-mathews/power-shift (дата обращения 18.02.2013).